Понимание того, что жизнь – дерьмо, приходит нежданно, как гром среди ясного неба. Казалось бы, совсем недавно я радовалась новому этапу в своей жизни: новый город, новые знакомства, новая кровать, поступление в колледж, студенческие вечеринки – жизнь бурлила во всю. А что сейчас? Я смотрю в тёмно-карие глаза парня, имя которого не могу вспомнить, как бы не пыталась. И всё бы ничего, но эти глаза смотрят на меня укоризненно, вопрошающе, с надежной. И как бы я не пыталась от них скрыться, у меня не получалось, это заставляет паниковать и еще сильнее вжиматься в угол комнаты, ощущая подкатывающую тошноту. Эти глаза не мигали, выглядели неживыми, как у давно протухшей рыбы. Где-то на краю сознания я уже поняла, что парень мертв и умер всего несколько часов назад, но маленькая девочка внутри меня всё надеялась, что ресницы скоро придут в движение и глаза оживут. Нет, этого не произошло ни через минуту, ни через полчаса. Здравый смысл взял верх и пришлось согласиться сама с собой – он мертв. Тошнота достигла своего пика, заставив подорваться с места, но тут же больно упасть на четвереньки, ноги чертовски занемели и отказывать слушаться. Пришлось ползти на всех четырёх в сторону унитаза, повидавшего когда-то свои лучшие годы существования, но не сегодня. Организм вывернул на изнанку всё, начиная с дешевого вока с курицей, которым я обедала вчера, заканчивая смесью голубой лагуны и остатками амфетамина. Даже не могу понять, что из этого в итоге оказалось лишним.
Ногти цепляются за кафельную отделку стен, пока рука пытается нащупать слив. Как только пальцы касаются металлической кнопки в соседней комнате слышится шорох. Сердце замирает, пропуская пару ударов. Кажется, в этот момент я даже разучилась дышать, пытаясь судорожно сообразить, что делать далее. Судя по голосам, в комнату вошли две девушки, и они явно не ожидали там увидеть голый труп парня. Хочется завыть и исчезнуть с лица Земли, но вместо этого дрожащие пальцы нажимаю на кнопку и ванную комнату озаряет шум воды. Молодец, Лу, теперь ты точно осталась незамеченной. Пальцы вновь судорожно шарят, только теперь вокруг фарфорового унитаза, кажется, с этого момента он будет моим самым лучшим и единственным другом. Каким образом я вообще оказалась в этой ситуации? Когда моя жизнь успела скатиться под откос?
Мне захотелось заскулить и вновь стать той маленькой девочкой, которая могла с легкость поместиться на отцовских коленях и съесть огромную порцию блинов с кленовым сиропом на завтрак. Почему я так мало ценила те времена?
Голоса в комнате резко стихли, конечно же, они знали, что в этой комнате есть еще кто-то помимо них и трупа, я, например. И всё из-за проклятого унитаза, за который я теперь цеплялась как за спасательный круг. Казалось, что если я сейчас разожму пальцы, то моментально провалюсь во тьму.
Интересно, всех убийц ждет ад? Эта ясная и четкая мысль заставила испытать отвращение к себе. Меня и так трясло от некой эйфории, в котором пребывало это предательское тело, и я не могла понять собственные ощущения, которые, казалось бы, каждой клеточкой тела радовались всему происходящему. Я должна рвать на голове волосы, звонить в полицию, клятвенно уверять, что это не моих рук дело, что я просто мимо_пролежала_под_убитым. Но где-то на краю сознания я понимала, что каким-то образом причастна ко всему этому. А это ощущение легкости и прилива сил, заставили лишь вновь склониться над унитазом и излить ему остаток подгнивающей души.
Излишки свободы, наивность и веселый нрав сыграли со мной злую шутку. Зачем я только пошла на эту студенческую вечеринку? Зачем так сильно надралась, что с трудом собираю ноги в кучу? Зачем поддалась своим пьяным инстинктам и занялась сексом с каким-то левым незнакомцем? Господи, неужели это всё гены матери?
Не успела я как следует испугаться от собственных мыслей, как незнакомые девушки зашли в ванну и узрели меня в обнимку с белым другом. Кажется, на их лицах читалось некое понимание и сочувствие. Ну и пусть, уже ничего не изменить. Меня в третий, последний раз, вывернуло наизнанку. Кажется, наконец-то полегчало.