Если бы у Адама была мама, она бы непременно каждый вечер перед сном напутствовала бы подрастающему сыну: «Будь хорошим мальчиком, милый, и всё у тебя получится». Она бы говорила это самым сладким, убаюкивающим голосом, что у ребёнка не оставалось бы иного желания, кроме как перевернуться на другой бок и немедленно заснуть. Но мамы у него не было, как и отдельной спальни с тёплой постелью, а также личной игрушки и уютной гостиной, в которой после тяжёлого дня собиралось бы всё почтенное семейство. Вместо сказок из книжек с красивыми картинками у него лишь раз за разом повторяющиеся рассказы уставшей монахини да стандартное «спокойной ночи» разом для всех воспитанников приюта, однако Адам старается быть хорошим мальчиком, чтобы Бог и сестра Элоиза могли им гордиться. Он прилежно читает молитву после того, как проснулся, перед и после приёма пищи, до того, как примется за какое-то важное дело и по его завершению, а также во время чужой и своей собственной болезни и, конечно, перед тем как лечь спать. Юный Морг следует всем возможным и невозможным заповедям, искренне веря, что только так он может уберечься от дьявольского искушения. Каждое новое лето прибавляет к возрасту мальчика год, меняя его внешне, но совершенно не обращая внимание на его непорочную душу. В свои пятнадцать он более доверчив, чем семилетка, но за то лишь более любим своими собратьями по сиротскому несчастью и служителями церкви.
Брат Джонатан тоже любит хорошего мальчика Адама и относится к нему, как родному младшему брату. Он поистине добр и является одним из тех немногих, кого парнишка без страха способен к себе подпустить. Когда Морг решает стать послушником, монах одним их первых кидается поздравлять вставшего на праведный путь мальчишку и смеясь желает ему когда-нибудь стать Папой римским. Мальчик чувствует себя немножечко счастливым и прячет довольную улыбку в монашеской рясе, окончательно уверившись в правильности своего решения. Когда брат Джонатан сообщает ему о своей скорой поездки в Нью-Йорк, Адам искренне радуется за старшего товарища и несколько раз переспрашивает, прежде чем верит в тот факт, что он может отправиться вместе с ним. Морг даже и не собирается спрашивать, зачем монаху потребовалось уезжать так далеко от их общего дома, его уже переполняет предвкушение, ожидание чего-то нового и совершенно неизведанного. Огромных зданий, величиной хотя бы в два их приюта, людей в необычной, но обязательно красивой одежде и огромного, бесчисленного количества машин, что в Балтиморе являются невиданной роскошью. Он ждёт эту поездку сильнее, чем собственный День рождения, даже сильнее, чем Рождество. Он благодарит Господа за такой неожиданный, но определённо самый лучший подарок на приближающееся шестнадцатилетние и лишь немного жалеет о том, что не может поделиться им со своими друзьями.
Из-за непредвиденных обстоятельств, несомненно связанных с какими-то церковно-бюрократическими проблемами, поездку приходится отложить на целый месяц. Однако Адам и не думает унывать, он готов подождать ровно столько, сколько требуется, искренне считая, что излишнее нетерпение способно вызвать божий гнев на его юную голову. И когда они наконец садятся в заветный поезд, мальчик вновь начинает засыпать монаха вопросами, пытаясь удостовериться в том, что всё происходящее действительно существует, а не является плодом его разбушевавшейся фантазии. Брат Джонатан терпеливо отвечает послушнику, пытаясь мягко смирить его пыл. Монах прекрасно понимает, что это скорее всего единственная возможность для паренька когда-либо увидеть мир за пределами Мэриленда, а потом прикладывает все усилия, чтобы взять с собой в поездку послушника, который определённо точно не принесёт этому путешествию дополнительных проблем.

В Нью-Йорк они прибыли вечером 12 сентября 1912 года. На перроне их уже ожидал монах из той самой церкви, в которой они должны были поселиться на время своего нахождения в городе. И это было приятным обстоятельством, позволившим двум приезжим не болтаться по засыпающему городу в поисках места ночлега, а прямиком направиться к приготовленным для них кроватям. Поездка на поезде, пусть и продлившаяся относительно недолго и проходившая в довольно комфортных условиях, однако сумела выбить из непривыкшего к подобным приключениями мальчика все оставшиеся силы, заставив клевать носом в повозке, которая должна была доставить их к месту назначения. Брат Джонатан, прекрасно осознавая, что его юный спутник вот-вот заснёт, по прибытии тут же отправил того отсыпаться, не забыв уведомить о том, что завтра, если они хотят успеть осмотреть город, их ожидает очень ранний подъём, ибо вечером монах должен будет заняться теми самыми делами, ради которых сюда и приехал. Моргу лишь оставалось согласно кивнуть.
На следующий день они проснулись действительно очень рано, быстро поели и тут же отправились в путь. В пешей прогулке путников должен был сопровождать всё тот же монах, что встретил их накануне на вокзале, видимо приставленный к ним кем-то свыше. Такой гид мог дать интересующимся хотя бы небольшую информацию о городе, а также не позволить им затеряться на петляющих улочках Нью-Йорка.
Юного Адама прямо-таки переполнял энтузиазм, роднящий его с каким-нибудь исследователем самых далёких джунглей. Вчера, пребывая в сонном состоянии, он отсутствующим взглядом проходился по проносящимся мимо него домам, вот-вот уже готовым погрузиться во мрак ночного времени суток. Сегодня же, пусть ранний час и не располагал к большому количеству прохожих, мальчик не переставал удивляться тому, что видел. Задрав вверх голову и спасаясь от света солнца приставленной ко лбу ладонью, он пытался разглядеть крыши близлежащих, далеко не самых высотных зданий, абсолютно уверенный в том, в жизни не видел таких громадин. Встречающиеся им люди казались ему как никогда приветливыми, располагающими к тому, чтобы доверить им не только свой кошелёк, которого у парнишки кстати не было, но и даже саму жизнь. Но сильнее всего его приводило в восторг то количество машин, что он успел заметить за относительно короткий промежуток времени. Целых пять штук за какие-то полчаса пути, в то время как в Балтиморе он вряд ли мог бы мечтать о таком числе и через пару часов наблюдений.
Зачарованно крутя головой из стороны в сторону и попеременно отставая от своих спутников, Морг таки добрался до центра города. Нельзя не упомянуть того, что к тому времени людей на улицах стало значительно больше и мальчику приходилось, извиняясь, то и дело протискиваться сквозь плывущий ему навстречу людской поток. Возможно, будь Адам менее увлечённым и более внимательным, он бы не умудрился потерять из виду людей, которые были от него в шаговой доступности всего каких-то пару секунд назад. Однако оторвавшись наконец от пронёсшегося мимо блестящего автомобиля и опомнившись, мальчик неожиданно обнаружил, что ни брата Джонатана, ни местного монаха поблизости нет.
В одно мгновение ноги его будто налились свинцом, а тело пронзила колющая слабость. Отчаяние комком подступило к горлу, и мальчик лишь растерянно застыл на месте, мотая головой из стороны в сторону и безумными глазами оглядывая прохожих.
Нет-нет, он где-то здесь, я же его только что видел, я же всего на секундочку отвернулся…
Но монахов нигде поблизости не было. Успели ли они уже узнать о своей потере или так устали от того, чтобы каждые несколько минут окрикивать зазевавшегося послушника, что, ничего о случившемся не ведая, продолжили свой путь? Неизвестно. Однако осознание того, что заблудился, всё отчётливее звучало в овеянной парализовавшим ужасом голове Адама.
Прикованный к месту и совершенно не понимая, что ему делать дальше и куда идти, послушник так и остался стоять посреди оживлённой улице утреннего Нью-Йорка, являясь прямо-таки наиярчайшей иллюстрацией человеческой растерянности.

Куда-то вечно спешащие и совершенно ничего не замечающие вокруг себя люди стремительно проносились мимо растерянного Адама, всё также стоящего посреди оживлённой улицы. Хотя стоять ровно или пусть даже на одном месте ему практически не удавалось – проходящие мимо будто бы нарочно пихались плечами и толкались, вроде как стараясь проложить себе дорогу вперёд. И мальчик ничего не мог с этим поделать. Он лишь беспомощно и послушно швырялся из стороны в сторону, ни оказывая даже малейшего сопротивления своей несчастной доле. Парнишка всё никак не мог взять себя в руки, он даже толком не мог подумать о том, чтобы это сделать, чтобы собрать все свои мысли воедино. Паника – жестокая и беспощадная бесцеремонно охватила его разум и теперь никак не хотела выпускать из своих крепких объятий.
Совершенно не понятно, чем бы кончилась вся эта история, если бы к потерявшемуся неожиданно не обратился абсолютно незнакомый ему человек довольно своеобразной наружности. Вполне возможно, что рано или поздно Моргом бы решил заняться какой-нибудь другой доброжелатель или даже полицейский, однако выбирать своего спасителя чаще всего не приходится.
Чужая рука как-то слишком неожиданно оказывается на его плече, и вот уже Адама разворачивают в другую сторону и начинают с улыбкой говорить. Первым же делом незнакомец сообщил парнишке о том, что повсюду искал его, и в голове юноши мгновенно зародилась надежда на то, что этого мужчину послал наконец обнаруживший пропажу брат Джонатан. Теперь всё внимание послушника была сконцентрировано исключительно на этом человеке, так быстро нашедшем его после пропажи. Однако все его надежды были практически мгновенно разрушены одним простым словом «лавка», введшим Адама в недоумение. Если всё остальное вполне могло к нему относиться, что никакая «наша лавка» к мальчику не могла иметь никакого отношения. О том, что для того, чтобы попросить о помощи в розыске требуется гораздо больше времени, он даже и не задумался. Всё также продолжающий стоять на месте, Морг лишь хлопал глазами и ничего не понимая смотрел на странного незнакомца. Который, это стоит отметить, на недоумевающего парнишку даже и не смотрел. Он был явно заинтересован чем-то другим, находящимся за спиной мальчика. Но данный факт самого Адама мало тревожил, в его голове со скрипом вертелись что-то совсем уж нежелающие работать колёсики, пытаясь хоть как-то рассортировать всё случившееся.
Парень действительно всё-никак не мог понять, что с ним сейчас происходит и что это за человек, заявляющий о своей причастности к его поискам. С одном стороны, послушник действительно потерялся и ему требовалась помощь посторонних лиц, чтобы вернуть того в церковь и передать в заботливые руки брата Джонатана. Но с другой, Адам был хорошенько испуган неожиданным появлением незнакомца, его словами о месте, к которому мальчик не мог иметь никакого отношения. Он всегда с недоверием относился к посторонним, а незнакомых мужчин так и вовсе побаивался, стараясь держаться в компании других людей или же попросту не вступать с ними в контакт. Куда так зовёт его этот странный мужчина с совсем недобрым лицом? Куда он боится опоздать и зачем ему для этого заблудившийся Адам?
Пальцы неприятно давят в области лопаток, заставляя парнишку неестественно выгнуть спину. Он резко дёрнулся, попытавшись вырваться, и сделал шаг в сторону от пугающего его незнакомца. Конечно, вопрос о том, сделал ли он вообще этот шаг, можно считать открытым, ибо, находясь в окружении такого большого количества народа, совершить это довольно проблематично. Естественно, Морг, не видя куда идёт, тут же наступает на ногу какому-то противному прохожему, что тут же больно толкает того в плечо, не забыв визжащим голосом попросить впредь быть осторожнее.
- Я Вас не знаю, - Адам не сводит глаз с незнакомца, перебивая того и совершенно не вслушиваясь в его слова. - Я... я никуда с Вами не пойду.
Он напуган и пытается пятиться назад, всё время в кого-то врезаясь, тем самым вызывая вокруг себя негодование и больно уж громкую реакцию. Да и сам мальчик говорит постепенно, повышая голос. Он до смерти напуган, однако теперь объект его страха – стоящий напротив человек.

Хорошенько напуганный вот таким вот неожиданным появлением своего неудавшегося спасителя, Адам не сводил с него взгляда, пронизанного самым настоящим страхом. Мужчина не вызывал у него доверия, напротив, лишь желание поскорее куда-нибудь исчезнуть, лишь бы больше не чувствовать его тяжёлую руку на своём плече. Мальчик даже не замечал, сколь огромное внимание окружающих к его персоне привлекло его поведение. Единственное, что его сейчас интересовало, так это человек перед ним.
Поднятые вверх руки и извинения делают своё дело – Морг больше не пятился, лишь стоял на месте, всё также сверля взглядом незнакомца. Наверное, уже на подсознательном уровне человеку свойственно расценивать эти знаки лишь в самом определённом, не предвещающем опасности ключе. Хотя, насколько может чувствовать себя в безопасности обычно пугающийся простого шороха мальчик, будучи потерянным на улицах шумного Нью-Йорка, вопрос, надо отметить, интересный. Однако теперь Адам был совершенно уверен в том, что к брату Джонатану этот мужчина не имеет никакого отношения. Его извинения есть точка в цепочке этих наивных размышлений.
Послушник не двинулся с места даже тогда, когда незнакомец направился в его сторону и практически задел его плечом. Парнишка размышлял довольно просто: если ничего не предпринимать, опасность минует сама собой. Он лишь непроизвольно зажмурился, когда странный мужчина оказался совсем рядом и произнёс слова, вновь всколыхнувшие в голове Адама отказывающиеся думать шестерёнки.
Лишь совсем недавно оставивший его ужас потерявшегося в огромном городе ребёнка вернулся с удвоенной силой. Шум улицы вновь заставлял желать посильнее заткнуть пальцами уши, а уже не кажущиеся такими приветливыми лица прохожих хотеть провалиться на месте. Да в добавок ко всему, Адам чувствовал раздражённые взгляды тех, чьё внимание он только что так неаккуратно к себе привлёк. Эти люди уж никак не были похожи на тех, кто хотел бы оказать ему хоть какую-то, самую малую помощь. Напротив, они смотрели угрюмо и отчасти агрессивно, будто бы желая разорвать несчастного мальчика на меленькие кусочки. По крайней мере так казалось самому Моргу, со страхом озирающемуся по сторонам.
Осознание собственной глупости пришло будто бы из неоткуда, хотя на деле было вызвано лишь страхом вновь оказаться в круглом одиночестве. Послушнику хватило и нескольких секунд чтобы понять, что он упустил, возможно, свой единственный шанс добраться хоть когда-нибудь до спасительной церкви в целости и сохранности.
Больше не тратя времени на размышления, будто бы ноги понесли его сами собой, Адам кинулся догонять своего, быть может, ещё не совсем неудавшегося спасителя.
- Подождите, - к счастью, потерять мужчину из вида Морг пока не успел, а потому, протискиваясь среди идущих ему навстречу людей, он очень скоро нагнал человека, которого прогнал всего пару мгновений назад.
Мальчик вцепился в рукав незнакомца, потащив на себя, требуя немедленной остановки и внимания. В любой другой ситуации страх перед неизвестным не позволил бы парнишке провернуть подобное, однако нежелание оставаться с Нью-Йорком один на один было гораздо сильнее.
Но стоило мужчине наконец остановиться, как былая уверенность тут же покинула Адама. Он вновь смотрел на человека своими огромными, вытаращенными глазами и не знал, что делать дальше.
- Простите, м-мистер, - всё-таки выдавливает из себя парень, спотыкаясь о каждое новое слово. – Вы д-действительно можете м-мне помочь?
Он заглядывает незнакомцу в глаза, пытаясь прочесть в них хотя бы что-то, какой-нибудь особый сигнал, маркер, разъясняющий, стоит ли просить помощи именно у этого человека. Однако умение читать людей у Адама практически отсутствует, и всё, что ему остаётся, так это положиться на добропорядочность своего предположительного спасителя.